Annual Newsletter of the Slavic Research Center, Hokkaido University		SRC Home
	No.10 , December 2002	back to INDEX>>

У начала мира

Panayot Karagyozov (Charles University, Prague,
Foreign Visiting Fellow, SRC, 2002-03)

The Author on a Trip (1)

Я всегда любил путешествовать. Путешествовать и сравнивать. Одинаково люблю горы и море, родину и чужие страны. И если горы для меня – вызов и возможность испытать свои силы и волю, то море связано с удовольствием ничегонеделания – лежать на пляже, плавать, пить пиво, есть рыбу. Океан – совершенно другое. Болгария – страна не океанская, и потому безбрежная водная гладь внушает мне уважение и даже пугает. В сущности, еще десять лет тому океан я видел только на экране. С родителями я «покорил» все болгарские вершины, высшая из которых – Мусала – возносится на 2925 м., а в студенческие годы обошел и остальные равнины и приморские уголки родины. Побывал и в большинстве славянских стран, реализовав «социалистический» предел моих странствий.

И только после того, как был поднят «железный занавес», мои посткоммунистические «горизонты ожиданий» существенно раздвинулись. Я участвовал в различных семинарах, конференциях и конгрессах в Европе. Совсем неожиданно судьба открыла передо мной дверь и в Америку. К тому времени, говоря словами Данте «земную жизнь пройдя до середины», я выразил свои смешанные чувства в двустрочной Дихотомией:

Пространство передо мной открылось,
но время за моей спиной осталось...

В 1999 г. я не знал, что увидеть самое интересное во времени и в пространстве мне еще предстоит. «Японская судьба», воплотившаяся в Slavic Research Center, сделала меня своим избранником и летом 2002 г. менее, чем за два месяца, я почти облетел весь земной шар от Европы до Америки и обратно, чтобы приземлиться у его истоков – японском Востоке.

The Author on a Trip (2)

Первое открытие, сделанное скорее подсознательно, после того, как я попал с Балканского полуострова (балкан = гора) на островную Японию, заключалось в том, что кислое молоко здесь такое же привычно вкусное, как болгарское; второе – в том, что открывшаяся земля неожиданно предстала знакомо гористой. Статистика подтвердила мои вкусововизуальные впечатления – оказалось, что йогурт в Саппоро заквашивают болгарскими бактериями, а 76 % территории Страны восходящего солнца – горы! В отличие от Болгарии, где юго-западные горные массивы (они занимают 29 % территории) удалены от омывающего восток страны Черного моря, в Японии океан и горы существуют рядом. Они не являются антиподами, а составляют своеобразный синтез. Связано это с тем, что японские горы как бы вырастают из моря. Горы начинаются с океана, океан «обнимает» горы.

По форме горы часто напоминают острова – круглые, резко конусовидные, с поверхностью покрытой обычно тростниково-бамбуковой растительностью. Жилистые корни бамбука связывают подножья с вершинами, одну гору – с другой горой, сушу – с океаном. Все это стенуто в надежную «сеть», которая не позволяет тайфунам размывать японскую землю в окружающей ее воде.

Яркокрасное солнце на национальном флаге символизирует место Японии в начале мира; остров и гора выражают ее локальную сущность. В географическом и общественном аспекте Страна восходящего солнца – это одновременно и острова, и социальный архипелаг. Вопреки бытующему мифу о японском «коллективном равенстве», отдельные сословные, профессиональные, культурные и т.п. островаконусы оказываются даже более крутыми, чем японские горы. Но «бамбуковые корни традиции» объединяют островоподобные японские социумы в слитное национальное единство.

Меня восхищает японское понимание общности, которое наиболее отчетливо просматривается в стремлении создавать и совершенствовать общественные пространства – от туалетов и парков до городского транспорта, онсенов, концертных залов, университетов. Эти предназначенные для общественного пользования места позволяют любому японцу, независимо от его имущественного положения и интелектуальных возможностей, чувствовать себя равным с остальными и верить, что он нужен своей стране, не менее других. Несмотря на то, что японцы, как правило, ставят большее перед меньшим (фамилию перед именем, год перед датой и т.д.) – в реальной жизни преимуществом пользуется меньший: ребенок, велосипедист, легковой автомобиль, грузовик...

Один из японских островов – Хоккайдо. Это второй по величине остров, восток японского востока. Здесь солнце всходит раньше всего и светит ярче всего. Местные патриоты утверждают, что на этом острове есть почти все то, чем богаты и в остальные части страны, но там вы не найдете того, чем обладает Хоккайдо – прекрасной природы и приятного климата. Летом Хоккайдо становится столицей света, а осенью – цвета.

Столица Хоккайдо – Саппоро. Так же, как и весь остров, его самый большой город является своеобразным сканзеном. В нем сосуществуют, сберегаемые для будущих поколений Historical Village,Dairy Farm, Кирпичный дом,Одорская Эйфелева башня,Берлинский Гитара зал. Огромное количество гастролирующих выставок и концертов экстра-класса дают возможность жителям Саппоро идти «в ногу» с мировой культурой, не покидая своего острова! Благодаря своему умению заимствовать лучшее из чужого, не отказываясь от своего, Страна цветущих вишен в начале 21 в. остается изменяющейся неизменностью.

The Author on a Trip (3)

То же самое можно сказать и о пище. Население Саппоро помнит, что еда спасла человечество от голода, и потому здесь возвели рёри в культ. Среди бесчисленных местных изакая можно встретить китайские ресторанчики, американские макдональдсы, итальянские пиццерии и... русскую «Кошку». Впрочем, из всех многообразных кулинарных «островков» в мое сознание наиболее ярко врезался «Музей пива». Меня восхищает, что, несмотря на общеизвестное кулинарное любопытство хозяев, ни одно торжество не обходится без японских блюд и сакэ! Не только восхищение, но и зависть, вызывает умение японцев есть много, при этом совсем не толстея...

В самом центре Саппоро разместился остров науки – Хокудай. Мне довелось побывать во многих престижных университетах, но нигде я не видел, чтобы такое количество людей фотографировалось в их кампусах! В выходные в Хокудай приезжает множество людей из провинции и даже с других японских островов. Некоторые приезжают с детьми, которым с младых ногтей прививается уважение к высокому знанию. Я с грустью вспоминаю, что перед Софийским университетом сфотографировалась только одна польская поэтесса...

О том, что Университет в Саппоро – остров, обладающий особенно высоким статусом, свидетельствует и туннель, прорытый под ним. Городские власти не пожалели денег, что бы сохранить единство территории Хокудая.

Культ науки и учителя в Японии потрясает. Уважительное отношение к ученым существует во многих странах (к сожалению, нельзя сказать, что это повсеместно), но здесь оно сравнимо с уровнем почитания святых. Знакомая иностранка рассказала мне, что когда вздумавшие поприставать к ней японские хулиганы (так они сами представились) поняли, что она профессор Хокудая, то поклонились едва не до земли, извинились и... убежали. И если бамбуковые корни метафорически связывают различные японские островы-социумы в единое целое, то знание, как тончайшая шелковая нить, духовно объединяет отдельных граждан. Возможно я ошибаюсь, но японцы с удовольствием помогают и отвечают на вопросы, но не любят спрашивать. Они предпочитают прочитать, а не услышать. Как говорится – не любят получать готовенькое. Ну, а если все же приходится спросить, то уж лучше спросить у «дискретного всезнайки» Интернета-сан.

Интернет, однако, не является самоцелью. В Хокудае он не «пожирает» книги, а лишь облегчает доступ к ним. Система университетских библиотек не только прекрасно компьютеризована, ее книжные фонды исключительно богаты. Если какая-то книга имеется только в одном экземпляре, ее не всегда прячут в центральном книгохранилище (как это делается во многих известных мне университетах), а оставляют в библиотеке того факультета, где у нее могут быть потенциальные читатели. Не скрою, что почти все книги, которые я привез или прислал в Саппоро, я «нашел» в SRC или в других библиотеках Хокудая. Я не мог поверить, что вышедшие в 2001 г. в славянских странах издания уже имеются в Саппоро, где с ними работают. Меня перестал мучить вопрос: «Что делает после окончания рабочего дня в Славянской библиотеке ее директор Тонай-сан?», когда я увидел, что книга, переданная в дар Хокудаю В. Котельниковым всего несколько дней тому назад, уже значится в каталоге.

Библиотека непосредственно связана с SRC, но не в силу того, что находится у его «подножья», и не по причине административной подчиненности. Их связь выросла в процессе отбора книг для библиотеки. Здесь преобладает литература энциклопедическая и справочная. Идея гениально проста – при всей разноплановости научных интересов, каждый сенсей пользуется специальной литературой (значительная часть ее находится в личных собраниях японских ученых), но всем им нужно оперативно перепроверять конкретные факты.

Впрочем, SRC также напоминает конусовидный остров. В основе его находится библиотека, над ней – администрация, затем – аспиранты, и на вершине – ученые. Такая японская иерархичность не имеет ничего общего с хорошо известными «пирамидами власти». Это своего рода гора знаний, что подтверждает и то, что кабинет директора, который является «слугой всех», находится на втором этаже, а у профессоров нет секретарш, и даже свои кабинеты они убирают сами.

В Саппоро взгляд на славистику современный – т.е., это, к примеру, не застывшая на уровне середины 19 в. «чистая филология», включающая в себя триаду языкознания, литературоведения и фольклористики, а своего рода междисциплинарный сплав, прагматично ориентированный на изучение всей многогранной жизни славян.

Организация SRC «бесшумно» образцовая. При отборе исследователей, приглашаемых на семинары, симпозиумы и конференции решающим критерием является качество, а не их количество. Послушать выступления приглашают лучших специалистов со всей страны. Когда приехавшая специально на доклад В. Пауновского болгаристка из Токио выяснила, что я не «чех из Карлового университета, а болгарин», то ей явно стало неудобно – стоило приехать в Саппоро на день раньше... Я же, со своей стороны, со стыдом вспомнил, что совсем недавно один болгарский «Ученый» совет решил не выбирать профессора по японской литературе, мотивируя это тем, что «претендентка получила образование в Советском Союзе, и вообще по японистике, нам вполне достаточно доцента...»

Все это множество хоккайдских впечатлений и сравнений изменили мое пессимистичное отношение к времени и пространству. Парадоксально, но в самом начале мира я уже не ощущаю, что время за моей спиной осталось...

Я счастлив, что хотя бы временно, вместе с японцами опережаю болгар на семь часов, западноевропейцев – на девять, а американцев – более чем на полусуток.

Саппоро, День Св. Дмитрия, 2002

back to INDEX>>